Сцену для захватывающих спектаклей богатым и знаменитым предоставляла не только пресса. Богачей становилось все больше, они съезжались в столицы, и на их угоду возникали все новые роскошные заведения: гостиницы высшего класса, дорогие рестораны, театры и ночные клубы. Парижский отель «Ритц» открылся в 1898 году, а лондонский — в 1906-м. Когда в 1890-х годах в Нью-Йорке открылась гостиница «Вальдорф-Астория», на месте, где впоследствии построили Эмпайр-стейт-билдинг, она немедленно стала синонимом «четырех сотен», верхушки нью-йоркского общества. Метрдотель Оскар Чирки (известный всем как просто Оскар) приветствовал каждого члена влиятельных семей по имени. Еще одной его обязанностью было не пускать тех, кто не принадлежал к «четырем сотням», в столовую «Палм-гарден» и отводить их в другие комнаты. Управляющие стремились привлечь клиентов среднего класса, упирая на связь с элитой (эта связь использовалась и в рекламных материалах), но при этом держали две категории гостей отдельно. Все части отеля и даже обслуга подчинялись строгой иерархии. Но такое устройство не могло существовать долгое время. Жесткие барьеры невозможно построить в заведениях, в которые входил каждый, обладающий деньгами, и в которых, казалось, все мечтали провести хоть один день. «Вальдорф-Астория» давала расточительные благотворительные балы, более открытые, чем торжества миссис Астор, ведь бальный зал «Марии-Антуанетты», воспроизводивший личные апартаменты королевы в Версале, вмещал 1500 человек. Оскар не только сортировал гостей, но также давал советы по поводу бизнеса, национальных организаций, алюминиевых групп, а постоянным посетителям — о том, как развлечься. Именно смесь исключительности и доступности сделала эти заведения гламурными: благодаря им жизнь элиты интриговала, казалась идеалом, ей хотелось подражать.
Профильные публикации угождали элите, стремясь превратиться в необходимые аспекты богатого образа жизни; так издатели могли обеспечить целевую аудиторию для рекламы предметов роскоши. Vogue был первым журналом такого типа, все в нем взывало исключительно к людям утонченным и состоятельным. В те дни Vogue не был журналом, посвященным моде, в нем публиковалось множество статей об искусстве, домашних интерьерах, садах и даже спорте; рассказывалось о светских львах и известных актерах; печатались короткие рассказы, а также новости о последних тенденциях. Парижская мода была всего лишь одной из его составляющих, пусть и важной. При Конде Насте, предпринимателе со Среднего Запада, который купил журнал в 1909 году, Vogue сосредоточился «на обществе, моде и парадной стороне жизни» социальной элиты восточного побережья Америки. Наста не интересовали массовые читатели, он стремился сделать свое издание основным чтением славных «четырех сотен». И своей цели он безусловно достиг: как-то он заявил, что каждый из «четырех сотен» является подписчиком журнала.
Излишне говорить, что журнал читали и девушки вроде Ундины Спреггз, прочесывая его как руководство по элегантной жизни. Истории о поступках, Домах, гардеробах и путешествиях богачей завораживали и подогревали интерес к потребительским товарам. Благодаря аппетитам богачей, скупающих изысканные вещи, услуги и развлечения, процветала коммерция. Газетные репортажи о знаменитостях перемежались с объявлениями, рекламировавшими мебель, алкогольные напитки, курорты и т.д. С помощью разнообразных ассоциаций между местами, предметами и людьми создавались гламурные образы. Предприниматели всего мира осознавали ценность гламура, который гарантировал клиентов высшего класса и соблазнял честолюбцев. В особенности на этом наживались магазины. В британском журнале новостей промышленности и торговли Modern Business в 1908 году сообщалось, что «люди делают покупки в волшебном Вест-Энде, потому что они верят, таинственным образом, что товары там лучше… Годы предложений создали особую атмосферу».