Ровно в тот момент, когда традиционное высшее общество прекратило свое существование, аристократический идеал обрел новую жизнь в стиле и внешности. Новый образ утонченности, созданный в 1950-х годах, сопровождался расцветом нового женского образа, доступного лишь избранным и отличавшегося высокомерным шиком. Образы высшего класса, воспитания, вкуса, утонченности и изысканного стиля вошли в широкое обращение. Любопытно, что вне всякой связи с реальной структурой общества утонченность и изысканность смогли стать символом огромного числа областей и профессий. В этом смысле парижские модельеры стали горничными нового типа аристократии.
Высокая, худощавая, даже угловатая женщина, шикарная и великолепно ухоженная — этот образ распространился повсюду в журналах и рекламе. Хотя для некоторых женщин он был недостижим, но все же не столь далек от среднего, как иногда кажется. Часто он воплощался в женщине с уверенными и изысканными манерами, живущей публичной жизнью и не обремененной семьей и домашними обязанностями. Некоторые снимки — в особенности работы Ричарда Аведона для Harper’s Bazaar, которые в те годы уже снискали ему мировую славу ведущего фотографа моды, — были страстными, рискованными и очень образными. Это были не статичные фотографии: модели смеялись, улыбались и были в центре всеобщего внимания. Его знаменитый снимок, на котором модель Довима в вечернем платье от Dior стоит, раскинув руки, между двух слонов, доказывал, что высокая мода потрясающе выглядит и в джунглях.
Образы моделей Лизы Фонсагривс, Беттины и, разумеется, других моделей их типа, а также некоторых кинозвезд казались доступными всем женщинам. В отличие от тусклых дебютанток высшего света, которых продолжал снимать Сесил Битон, у них были грация, самообладание, сдержанность и в то же время некая особая внутренняя энергия. Было видно, что эти женщины контролируют то, что с ними происходит, и всегда остаются верны себе.
Фонсагривс, имея опыт работы в театре, всегда умела выглядеть в своих нарядах естественно, в ней не было ни капли манерности или неловкости. Напротив, казалось, что она участвует в маскараде, где чувствует себя как рыба в воде, и эту ее манеру может перенять кто угодно. Как уже упоминалось, модели послевоенных лет зачастую лишь по внешности напоминали женщин высокого происхождения.
Самая знаменитая французская модель этого времени, Пралин, которую Джинет Спаньер из модного дома Balmain называла последней из великих французских манекенщиц, Мистингетт от высокой моды, была девочкой из простой рабочей семьи. Она пробилась в касту моделей от кутюр и обрела большую популярность, став воплощением французских красоты и шика. Кроме работы манекенщицы, она участвовала во многих конкурсах и стала обладательницей титула Miss Cinemonde. Когда Диор и другие дизайнеры стали вывозить французских манекенщиц для показов за рубежом, Пралин была одной из первых, кого они пригласили.
В книге она подробно рассказывает о своих поездках, особенно о путешествии в Голливуд, где она встретилась со многими звездами, и описывает ту самую картину жизни, которая для читателей ассоциировалась с высоким гламуром. Таким образом, возвращение благородных дам к былой славе происходило одновременно с популяризацией образа женщины из элиты. Однако эта тенденция не привела к социальной реставрации. Напротив, после 1958 года исчезла и традиция представления английских дебютанток ко двору.
