Общество чрезвычайно интересовалось нуворишами еще и потому, что они отчаянно пытались пробиться в высший свет, и эти старания предавались широкой огласке. Они обнаруживали, что попасть в круг избранных не так-то просто. Старая элита, в которую входили семьи, разбогатевшие двумя поколениями ранее, подражала европейскому придворному обществу и присваивала традиционно наследственные привилегии. Жизнь высшего класса устраивалась и развивалась так, чтобы гарантировать превосходство узкой прослойки, которую еще называют «четыре сотни» — по числу людей, которые предположительно могли уместиться в бальном зале Кэролайн Астор (жены Уильяма Астора, верховодившего нью-йоркским изысканным обществом в 1870-1890-х годах). Именно она с помощью Уорда Макаллистера определяла, кто допускался в высший свет, а кто нет. Вандербильты, например, — семья судовладельца и железнодорожного магната — долгое время считались слишком неотесанными для высшего общества, хотя основатель рода Корнелиус («Коммандор») Вандербильт на момент своей смерти в 1877 году был самым богатым человеком Америки. Из-за того, что верхушка не пускала новых миллионеров в «святую святых» светского общества, их образ чужаков, отверженных усиливался и вызывал симпатию у народа. Они сражались против снобизма и предубеждений, и каждый мог отождествить себя с ними.

Богатые семьи американского «позолоченного века» — выражение, придуманное Марком Твеном, — завораживали современников своими огромными и недавно приобретенными состояниями. Взоры людей всех классов были прикованы к нарастающей как снежный ком роскоши элитарной жизни, которая во всех подробностях описывалась на страницах газет и журналов. Многим казалось, что эти семьи живут в американской мечте, в сказке про Золушку. Некоторые богатые женщины были красивыми и элегантными и становились еще гламурнее. Их жизнь, жизнь людей, связанных с ними, важные для них события с 1880-х годов считали чуть ли не народным достоянием, празднеством, в котором каждый имел право так или иначе участвовать.

Отношение к Вандербильтам показывает, что развитие общества было сложным процессом. Даже после кончины Коммандора его привлекательный и более утонченный сын Уильям К. (Уилли) Вандербильт с огромным трудом пробивался в высший свет. Несмотря на то что его семья жила в огромном сногсшибательном особняке на Пятой авеню и получала приглашения на некоторые вечера и торжества, он и его жена Альва не допускались в круг самых избранных. Альва отказывалась с этим смириться и перешла в энергичное наступление; оно достигло кульминации в марте 1883 года, когда был устроен легендарный бал Вандербильтов. Отмечая новоселье, Альва пригласила 1600 самых знаменитых и влиятельных людей и превратила грандиозное празднество в главное событие светского сезона — миссис Астор пришлось сдаться, и она более не сопротивлялась натиску Вандербильтов. Из-за публичных штурмов Цитадели элиты нувориши постоянно оказывались на виду у всех. О некрасивых разводах, изменах и других скандалах писали газеты, часто с осуждением, и жизнь богачей все более напоминала мыльную оперу. Народ, плененный их экстравагантностью, неотступно следил за ними, как за актрисами и куртизанками.