Большинство предприятий бывшего Советского Союза не смогли пережить распад «великого и могучего» из-за несоответствия появившихся новых рыночных цен (на производимые в стране товары) внутренней стоимости. Первоначально этим предприятиям казалось, что цены реализации покрывают издержки и дают прибыль. В отдельных случаях ее действительно удавалось получить, но только на бумаге. Несоответствие было тем большим, чем значительнее прирастала цена закупаемого сырья, формирующего будущую внутреннюю стоимость. Не зря в наибольшей степени в то время пострадали работники промышленных предприятий — как из-за хронического отставания заработных плат от галопирующей инфляции, так и в результате их банальной невыплаты.
Определяя норму прибыли, к которой нужно стремиться, предприниматель обычно ориентируется на цену и стоимость денег — цену заемного и стоимость собственного капитала. Так, если вы имеете возможность надежно разместить свои денежные средства под 10% (для вас это стоимость денег как для их потенциального продавца), то, естественно, норма прибыли, которая меньше, чем эти 10%, вас интересовать не будет. При прочих равных условиях цифра 10% показывает требуемый минимальный уровень нормы прибыли. Но если вы можете брать на развитие и расширение производства данных товаров либо услуг деньги под 5% (для вас это цена денег как для потенциального покупателя), то при норме прибыли 10% ваши возможности по расширению производства становятся неограниченными, что приводит к увеличению объемов предложения и сбивает цены.
Формирование цены на товары
Как это происходит? Когда покупатель видит, что его атакует своими предложениями множество продавцов, естественно, он отступает и назначает новую, более низкую цену. Если же он видит только немногих пассивных продавцов, то может согласиться и на предложенную цену. В случае появления на рынке множества покупателей они вступают в жесткую конкуренцию между собой за сравнительно немногочисленных продавцов и назначают более высокие цены. Таким образом, чем меньше информации на рынке, тем больше цены отклоняются от стоимости.
Кроме обычного рынка есть два крайних его состояния — высококонкурентный и монопольный рынок. При этом монополия может-быть как у продавцов, так и у покупателей. В условиях нормального рынка можно ожидать, что цена является денежным выражением стоимости товара.
Лауреат Нобелевской премии по экономике 2010 г. Питер Даймонд открыл так называемый парадокс Даймонда (Diamond paradox, 1971), согласно которому ненулевая стоимость поиска нужного товара стимулирует рост цен до монопольного уровня. Я бы не рискнул утверждать, что в условиях ограниченного времени и ресурсов цены монополиста являются лучшим выбором, как еще трактуют парадокс Даймонда. Это скорее вынужденный выбор покупателя, который, вполне возможно, даже понимает, что переплачивает, но не имеет ни желания, ни сил, чтобы продолжать поиски. Если же стоимость поиска снижается до нуля, то цены переживают быстрый обвал до конкурентного уровня. Под стоимостью поиска понимаются не только финансовые, но и временные затраты. Парадокс Даймонда справедлив для статичных рынков однородных товаров с одинаковой моделью ценообразования и идентичной себестоимостью производства, а также если стоимость поиска позитивна для всех покупателей.
Реализация парадокса Даймонда в действии позволяет крупным магазинам (супермаркетам, моллам) повышать цены без боязни потерять покупателей. А разница цен в этих магазинах может объясняться различным пониманием маркетинговых программ. Впрочем, если стоимость поиска снижается до нуля, фирма, агрессивно эксплуатировавшая парадокс Даймонда и завышавшая цены, наверняка столкнется с последующим бойкотом покупателей, что может привести к ее банкротству. Впрочем, такова судьба всех монополистов после открытия рынков, на которых они работают.
Итак, стоимость является результатом метаморфоз входящих цен (в виде цен затрат и цены денег). И чем больше степень, глубина переработки товара, тем больше превращений цены в стоимость мы можем видеть. И с этой точки зрения цена является мерой обмена стоимостей.
Рыночная цена и стоимость денег
Особые слова стоит сказать о ликвидности. В торговле и инвестициях люди инстинктивно ищут ликвидность, т. е. стремятся заключать сделки в моменты наибольшей рыночной ликвидности, а инвесторы стараются покупать наиболее ликвидные активы. Моменты наивысшей ликвидности, как правило, совпадают с достижением рыночными ценами средних уровней за определенный промежуток времени. Например, если мы говорим об одном рабочем дне, то большинство сделок заключаются вокруг среднеарифметической за день цены, хотя в период повышенной волатильности это ожидание зачастую не оправдывается.
Объем сделок, а также спроса и предложения наряду с ценой служит одной из важнейших характеристик сделки. Например, сегодня цена некоего товара Х выросла с $1 до $100. Однако вчера было продано 1 млн единиц этого товара на общую сумму $1 млн. Сегодня же по $100 было продано только 10 единиц товара Х, всего на $1000. Таким образом, хотя цена и выросла в 100 раз всего за один день, держатель данного актива особой пользы из этого извлечь не сможет — купив 1 млн штук товара и продав только 10 из них, он получит символическую прибыль в $990 (10 X (100 — 1) при бумажной прибыли почти в $99 млн!
Из этого примера видно, что понимания одной динамики цены недостаточно, чтобы получать прибыль, — нужно знать также динамику ликвидности, которая известна по объемам торгов (главным образом в физических величинах, а не в деньгах). Именно по этой причине крупные инвесторы стараются избегать вложений в неликвидные инструменты и рынки, где существует высокий риск невозможности преобразовать бумажную прибыль в реальную.
Крах рынка вызывает у инвесторов опасения в большей потере денег и даже банкротстве, а значит, повышает, по их мнению, ожидаемую стоимость риска. В результате растет спрос на страховку от риска и ее цена, а также спрос на ликвидность. Поэтому крах рынка резко повышает цены на страхование и ликвидность. Цена страховки от риска бегает с объемами торговли этими страховками по аттрактору.
Алан Гринспен пишет: «ФРС в интересах экономической стабильности уже давно пыталась поддерживать высокую ликвидность долговых рынков посредством, как мы выражались, “конструктивной двусмысленности”. Идея ее в том, что неопределенность динамики процентных ставок приводит к повышению числа предложений как по покупке, так и по продаже».
К словам Гринспена можно добавить, что политика ФРС по поддержанию высокой ликвидности американских госбумаг повышает их ценность в глазах инвесторов. Ведь большинство из них готовы платить надбавку за ликвидность. И наоборот, к цене малоликвидных товаров инвесторы требуют дисконта. Падение ликвидности в отдельно взятом товаре обычно сопровождается уходом игроков с рынка этого товара, а также относительным снижением его цены.
Кстати, когда говорят, что фондовые рынки развивающихся стран выглядят недооцененными относительно развитых стран, нужно понимать, что эта недооценка является в том числе следствием дисконта за неликвидность. Ведь если инвестор не может выйти из акции с минимальной потерей в случае такой потребности, то он будет заранее учитывать подобный риск в цене спроса и покупки. Таким образом, мы можем дополнить понимание цены товара, расширив его на стоимость ликвидности, которая воздействует на цену страховки от риска.
Влияние времени на стоимость
Время является и товаром, и важнейшим фактором. На чьей стороне время, кто может ждать дольше, тот имеет колоссальное преимущество в торговле. Монополист и конкурентный потребитель/производитель только этим и отличаются друг от друга: первый может ждать намного дольше. Риторический вопрос: является ли монополистом единственный производитель скоропортящегося товара? Да, если он действительно обладает всеми признаками монопольного, например, не имеет альтернативы и крайне необходим потребителю. В таких условиях этот скоропортящийся товар будет стоить просто сумасшедших денег, так как его ценность для покупателя будет еще больше — к простой потребительской ценности добавится ценность времени. Так, если человек не может жить без воздуха, то его единственный глоток в экстремальной ситуации может стоить жизни. И хотя таких товаров обычно крайне мало, все-таки иногда мы можем увидеть, как ценность чего-то чрезвычайно необходимого именно в данный момент взлетает до небес. Вспомним широко известную фразу из трагедии Уильяма Шекспира «Король Ричард III»: «Коня, пол царства за коня!» Действительно ли это его настоящая цена? Да, но только в данную минуту. Но это уже дальнейшая детализация нашего анализа, вопрос цены конкретного товара в конкретный момент времени в конкретном месте. И время здесь является не менее значимым фактором, чем товар либо место предполагаемой сделки. Кроме динамики оно добавляет стоимость хранения. Если товар не скоропортящийся, то его цена со временем может меняться под влиянием других игроков, которые взялись хранить такой товар. Да и производитель может добавлять вновь производимый товар к запасам, чтобы продать их позже.
